Горностай

Горностаевые меха вошли в употребление с давних времен и служили украшением различных одеяний царствующих особ, вельмож и в последние времена людей богатых и имеющих пре­тензию на шик и роскошь!

Действительно, горностаевые меха очень красивы и вполне удовлетворяют изысканным условиям роскоши мира. Простой же народ этих мехов не носит, потому что они не удовлетворя­ют потребностям простолюдина, который смотрит на всякий мех глазами истого материалиста: чтобы мех мог ему служить средством прикрытия его тела от стужи - следовательно, мех должен быть тепел. Но этого мало. Он еще должен быть прочен к носке, дешев и чтобы шкурки, из которых он собирается, были значительных размеров. Горностаевый мех не удовлетворяет ни одному из этих условий: он не тепел, потому что горностай име­ет весьма короткую и мало пушистую лоснящуюся шерсть, к носке он не прочен; ценность его довольно значительна, а шкур­ка этого зверька не больше беличьей. Достоинство меха заклю­чается только в легкости и красоте; снежная белизна его дей­ствительно заслуживает особенного замечания. Жаль только, что горностаевые меха скоро желтеют и уберечь их от этого не­возможно; рано или поздно они непременно потеряют белизну шерсти и пожелтеют. Хотя и есть особые мастера, которые чис­тят эти меха, но они никогда не в состоянии возвратить той не­поддельной природной белизны шерсти, с которою был добыт горностай. Это почти то же, что измятые перышки убитой пти­цы никогда не привести рукой человека в тот правильный поря­док и гармоническое расположение, в который бы привела их сама птичка в несколько секунд, только встряхнувшись и попра­вивши своим носиком!..

В Южном Забайкалье горностаи попадаются довольно ред­ко, но в северной его половине их много. Лучшими горностаями считаются якутские и барабинские; эти последние ставятся даже выше первых. Горностай - единственный пушной зверек, кото­рого мех в Западной Сибири ценнее, чем в Восточной. Самые лучшие горностаи из первых рук продаются на месте от 20 до 30 коп. сереб. за штуку, а средней, обыкновенной доброты - от 10 до 14 коп. сереб. Вообще вся Сибирь доставляет ежегодно горностаевых шкурок до 200 000*. В 1846 году на Якутской яр­марке было в продаже около 28 000 горностаев, по цене 12- 13 коп. сереб. за штуку**. В России главная торговля горностая­ми, как и другими пушными зверями, привозимыми из Сибири, производится на Нижегородской ярмарке. В Кяхте горностаи в значительном количестве промениваются китайцами.

Мне никогда не случалось проживать в тех местах, где гор­ностаи водятся во множестве, а побывав там проездом, я не мог собрать подробных сведений от тамошних промышленников об этих зверьках. Свои же наблюдения слишком бедны для того, чтобы говорить о них как охотнику печатно. Поэтому я поста­раюсь передать о горностае все, что успел уловить своею наблюдательностию с натуры, и то, что слыхал от других промышлен­ников, более знакомых с горностаями, чем я.

Горностай гораздо меньше обыкновенного хоря и почти рав­няется величиною с сибирским хорьком, или колонком***. Фигу­рой, характером, манерами и образом жизни он чрезвычайно сходен с последним. Горностай так же злобен и кровожаден, как и хорек. Тонкое и длинное тело горностая, на коротких пя­типалых и перепончатых ногах, покрыто густою, короткою и лоснящейся шерстью, которая зимою бывает совершенно снежно-белая, исключая кончика длинного и пушистого хвоста, от­личающегося противоположностью цвета, - он смоляно-черный. Летом же горностай имеет шкурку рыжевато-бурую, которая кажется даже пестрою, только брюшко бывает белым, но конец хвоста и летом остается совершенно черным. Горностай с пер­вого взгляда имеет очень грациозную наружность, но всмотрев­шись хорошенько в очертание его рта, вооруженного острыми и частыми зубами, особенно в его маленькие черные глазки и змеинообразное движение, невольно почувствуешь, что он при­надлежит к породе зверей злобных и кровожадных. Он обладает способностью так широко раскрывать свою пасть, что нижняя челюсть становится под прямым углом к верхней, и в этом слу­чае голова его походит на змеиную.

Горностай, как и хорек, никогда не бегает, но всегда скачет, и потому след его сходен с хорьковым, но несколько меньше и чище. Отважность его удивительна: он нападает на больших птиц, каковы, например, косачи и глухари, перегрызает им горло и пользуется мясом, нападает даже на больших зайцев и пере­грызает им становую жилу, или лен, как говорят здесь; летом кусает пасущихся коров в вымя, которое распухает, потому и думают, что горностай ядовит. По уверению многих, опухоль эта скоро проходит, если укушенное место тереть горностаевой же шкуркой; вот почему многие скотоводы держат шкурки этих зверьков в доме как вещь, необходимую при хозяйстве.

Горностаи любят селиться в удалении от жилых мест, пре­имущественно в каменистых россыпях и утесах. К селениям они редко подходят близко. Живут в норах, которые приготовляют себе сами. Самец от самки живет обыкновенно отдельно, в осо­бой норе, но вблизи своей подруги. Течка их бывает в одно время с хорьками, т. е. в феврале и марте. Самка весною приносит двух, трех и четырех молодых, которые родятся слепыми; некоторые охотники утверждают, что иногда молодых бывает по 6 и даже по 8 штук в одном помете. Мне никогда не случалось находить в одном гнезде более четырех. Разность в количестве приноси­мых детей самкой не зависит ли от возраста зверька? Потому что те же лица, которые утверждали о наибольшей цифре рож­даемых детей, говорили, что старые горностаи чрезвычайно лю­бят своих молодых и в случае опасности с особенной ловкостью переносят их во рту в другое, безопасное место, а в крайности будто бы они защищают свое гнездо с отважностию и большим самоотвержением, не дорожа даже и своею жизнию, видя явную смерть. Я дважды находил горностаевые гнезда, оба раза в боль­ших каменистых россыпях, и не замечал ни отваги, ни самопо­жертвования матери. В первый раз я нашел гнездо, сделанное в россыпи под большою плитою; молодых было три, они лежа­ли в кучке, положа головы друг на друга, на мягкой подстилке и боязливо поглядывали на меня, а в особенности на нюхающую собаку. Другой раз гнездо было сделано в щели между двумя большими плитами, прикрытыми большою нависшею скалою; молодых было четыре; завидя собаку, они поспешно уползали дальше в глубину щели; по виду они были больше первых. Оба раза самки были застигнуты в гнездах; завидя меня с собакою, они быстро выскакивали от детей и поспешно убегали, прячась в пустоты между камнями и плитами. По словам охотников я полагаю, что мною были найдены гнезда молодых самок. Од­нажды я караулил лисиц и сидел на горке около россыпи, как вдруг выбежал горностай и стал прыгать по камням с такой легкостию и с такой скоростию, что я едва-едва уловил мгновение для выстрела и убил его дробью. Это было зимою, после обеда. Подробностей о жизни горностаев, тонкостей их характера, спо­соба выкармливания детей и проч. я не знаю.

Полагаю, что горностаи в этих отношениях во многом сход­ны с хорьками, ибо они, насколько мне известно, от последних почти ни в чем не отличаются и по науке принадлежат к роду хорьков.

Горностаи питаются тем же, чем и хорьки; мелким птичкам, а в особенности рябчикам, тетеревам, глухарям и куропаткам, они наносят большой вред, выпивая их яйца и пожирая молодых в гнездах. Мясо их в пищу не употребляется, хотя оно и не так сильно пахнет, как хорьковое.

Г. Брем пишет, что горностай бегает и прыгает мастерски, лазает превосходно, а в случае нужды легко плавает и может переплывать громадные расстояния. Что отважность его до того велика, что он с безумной отвагой бросается даже и на челове­ка. За змеями и ящерицами охотится постоянно. Любимый его промысел - это охота за водяными крысами. Мать любит своих детей и сторожит их до самой осени, так что только к зиме мо­лодые расстаются со своей питомицей окончательно. Во время опасности мать уносит свою семью в другое место во рту, неред­ко переплывая с такою ношею порядочные реки, а взрослых учит всем тонкостям хищничества. Горностай может чирикать и шипеть, как змея, даже лаять. Он крайне любопытен, а в опас­ности скачет со значительных высот. В темноте глаза его блестят зеленым светом; у мелких птиц он прежде всего съедает голову.

В Южном Забайкалье добычливого промысла за горностая­ми нет вовсе. Здесь их бьют из винтовок и ловят в различные поставушки, встретившись с ними случайно, и то эта охота по малочисленности горностаев есть не что иное, как забава здеш­них звероловов.

В тех же местах, где горностаев много, где охота за ними со­ставляет особливый промысел, доставляющий промышленни­кам значительные выгоды, там их ловят, как хорьков, в плашки, или слопцы, в кулемки, в небольшие черканы и в так называемые стульчики.

Горностаи просты и смелы, они идут в ловушку, только что сделанную, и особенных предосторожностей, необходимых при ловле других зверьков, от охотника не требуют.

Ловушка, называемая стульчиком и употребляемая для ловли горностаев и ласок, делается таким образом. Две палочки из сы­рого тальника, четвертей пяти длиною, складывают крест-накрест посредине и крепко связывают веревочкой или тоненьким прути­ком. Потом концы их сгибают вниз и также связывают между со­бою, так что все четыре ножки отстоят на четверть аршина или вершков на пять одна от другой, отчего весь инструмент похож на две крестьянские дуги, связанные посередине и находящиеся в различных плоскостях, перпендикулярных друг другу. Во внут­ренние стороны этих ножек набивают волосяные силья, в рас­стоянии один от другого на полвершка. В самом верху стульчи­ка, в крестообразном его сгибе, привязывается какая-нибудь при­манка, обыкновенно птичка, которая со всех сторон должна быть окружена настороженными сильями, и ловушка готова. Она ста­вится на таких местах, где много замечено горностаевых следов и где они отыскивают себе добычу. Зверек, почуя приманку и не имея возможности прямо достать ее, полезет по которой-нибудь ножке стулика и попадет головой в какой-нибудь силок; желая освободиться, он спрыгнет вниз и повиснет, удавится и запутает­ся в сильях ногами. Случается, что горностай, доставая наживу, оборвется и попадет лапкой в силок, тогда он наверное перегры­зет его и уйдет невредим.

Кроме того, горностаи попадают и в другие ловушки, постав­ленные вовсе не на их голову.

Горностаи - большие неприятели соболей и бурундуков. За­мечено, что там, где живет много горностаев, наверное не встре­тишь поблизости ни соболя, ни бурундука. Странно! Какая при­чина заставляет их враждовать между собой?

Мне сказывал один промышленник, что он однажды ночевал в лесу под утесом и, встав рано утром, захотел сварить себе карымского (кирпичного) чаю на завтрак, и потому, разложив огонь, он полез в кожаную суму, в которой лежали чай, хлеб, соль, походный котелок и прочие принадлежности. Как вдруг из сумы выскочил горностай и тотчас же скрылся в пустотах между камнями и плитами утеса. Надо полагать, что зверек забрался в суму ночью попробовать крестьянских сухариков.

Теперь следует ряд зверьков, не играющих почти никакой ро­ли в сибирской охоте. Я упомяну о них коротенько, чтобы позна­комить с ними читателя хотя бы поверхностно, потому что в ред­ких случаях здешние промышленники обращают и на них свое внимание и удостаивают иногда своими меткими выстрелами.

В Сибири горностая зовут горностАлем.