Дикая кошка

Что касается до звериного промысла, то как не сказать - чего, чего только нет в богатом Забайкалье! Особенно за камнем», как здесь говорят, т. е. по сю сторону Яблонового хребта или в восточных его покатостях! И действительно, здесь даже в изо­билии водятся дикие лесные и степные кошки, которые в других частях света или весьма редки, или вовсе не водятся; хотя и в здешнем крае дикие кошки живут только в южной его половине, а в северной их нет, зато в последней множество песцов и изредка попадаются бобры, которые в южной не встречаются. Жалею, что мне не удалось побывать в Северной Сибири, а потому и не дове­лось познакомиться с ее обитателями; вот почему я и умалчиваю о песцах и бобрах, а хотелось бы посмотреть на них, особенно на последних, как охотнику и наблюдателю!..

Приехав сюда из России страстным молодым охотником, я пер­вым долгом расспрашивал здешних промышленников о зверях и птицах, наводняющих Забайкалье, и, слыша от них в одушев­ленных рассказах названия зверей и птиц, знакомых мне со школь­ной скамейки только по тощим научным описаниям, я совершенно терялся, не находил ответов на вопросы рассказчиков, которые, в свою очередь, старались узнать от меня о России; я глотал каж­дое слово из их повествований, показавшихся мне в то время чрезвычайно оригинальными и типичными, и закидывал вопроса­ми... А что делалось в это время с моей молодой душой?.. О, госпо­да, положение ее в состоянии определить только охотники, кото­рые, быть может, посочувствуют мне в этом и скажут: она, вероят­но, мысленно носилась по горам и долам глухой сибирской тайги, любопытным глазом страстного охотника заглядывала в ее тем­ные, непроходимые уголки, чтобы ближе познакомиться с ее оби­тателями и составить о них свое собственное понятие, ибо толь­ко свои убеждения и заключения, основанные на фактических данных, сильнее молодят и тревожат постаревшую душу... И спра­ведливо, если они так скажут и позволят мне еще прибавить, что только свои наблюдения и сладки и что я, кроме глухой тайги, мысленно облетал еще поля, речки, озера и широкие волнующиеся даурские степи, ломящиеся под тучными табуна­ми и стадами, с их вечно курящимися конусообразными закопте­лыми юртами здешних кочевых туземцев... Словом, мысленно в то время я побывал везде, составил себе смутное понятие обо всем, не вывел ничего положительно и потом... потом что?., с нетерпе­нием стал ожидать действительности!

Но виноват, читатель, бога ради извини за отступление - за­болтался я, вспомнив прошлые радостные минуты, и забыл настоя­щие; совсем из головы вон, что начал с тобой беседовать о дикой кошке, - вот что значит иметь впечатлительную натуру, беда ста­рое-то вспомнить. Недаром и пословица на это есть, как бишь она?.. Вот и опять было заболтался... экая дурная слабость!..

Я уже сказал, что здесь диких кошек различают двух ро­дов лесных и степных*; последние по образу жизни, нраву, фигуре и добыванию ничем не отличаются от первых и встре­чаются реже лесных. Дикая кошка недаром получила свое название: она чрезвычайно дика, а видом, манерами, движения­ми, характером и образом жизни сходна с домашней кошкой, но дикая несравненно больше домашней, длиннее корпусом, сви­репее и отважнее. Некоторые из них достигают иногда до ве­личины средней дворовой собаки, только ниже ее на ногах.

Дикие кошки имеют круглую голову со стоячими острыми ушами и быстрыми, живыми, весьма подвижными глазами, корот­кую тупую морду, короткое гибкое тело, короткие ноги, лапы с выдвижными когтями, которые прячутся в кожу в спокойном состоянии по произволу и при ходьбе животного, а потому всегда остаются острыми - они выдвигаются только при нападении, обороне и взлезании на деревья; язык диких кошек шероховат и подобен мелкому терпугу. Здешние кошки покрыты длинною пушистою и мягкою шерстью, которая наиболее длинна с боков головы, под ушами и по бокам туловища, сверху же головы и на ногах - самая короткая. Цвет шерсти на голове, шее, лопатках, спине, пахах, наружных частях ног и на хвосте - желтовато-черный, несколько сероватый, с просвечивающими белыми волос­ками; кроме того, на этих частях местами пробивается отдель­но светло-желтая шерсть, которая придает пестрому меху прият­ный оттенок. У некоторых кошек за ушами заметны желтова­тые пятна, а начиная с головы, по шее, хребту и частью на бо­ках замечаются черные полоски; независимо же от них за уша­ми и по бокам шеи тоже видны мелкие темные струйки. Конец длинного и пушистого хвоста почти черный, а далее к корню его идут черные кольца; число их бывает различно - у некото­рых от 5 до 6, а у других доходит и до 10 колец, которые, при­ближаясь к корню хвоста, делаются все темнее и темнее. На но­гах заметны тоже мелкие кольца такого же цвета. Брюшко, грудь и внутренние части ног желтоваты, с выглядывающей черной и белой шерстью. Дикие кошки бывают так разнообразны, что мало походят друг на друга по цвету шерсти. Даже дети одного помета, от одной матери, различны по виду.

Молодые дикие кошки не столь красивы, как старые; желтова­той шерсти у них меньше, а больше белой, и рот, как бы вроде опушки или каймы, окружен белой шерстью. Кожа на губах и по­дошвах ног большею частью бывает черная как у молодых, так и у старых.

Лапы диких кошек совершенно круглые, как у домашних. Они ходят нога в ногу, как лисицы; след их круглый, с ясными отпечатками мякишей пальцев, сходный с рысьим, только не­сколько меньше. Дикие кошки одарены острейшим зрением и тончайшим слухом; малейшие движения и едва произнесенный писк птички или мышки не скроются от промышляющей дикой кошки; зато обоняние их, в сравнении с другими зверями, слабо. Движения кошек весьма быстры, легки и грациозны; в этом они похожи на рысей, но в движениях кошек больше свободы; по деревьям они лазят удивительно быстро, а по полу бегают чрезвычайно скоро, но, так же как и рыси, скоро устают, почему на ровном месте легкие собаки скоро их догоняют. Лесные ди­кие кошки, пробежав несколько десятков сажен, обыкновенно заскакивают на деревья или прячутся в пустоты и расселины россыпей и утесов, но степные кошки в состоянии бежать от преследований собак долее, нежели лесные, и если не успеют за­скочить в чьи-нибудь норы, то обертываются, ложатся на спину и жестоко защищаются чрезвычайно острыми когтями и зубами. Это же делают и лесные кошки, если они будут захвачены со­баками на чистом луговом месте и не успеют заскочить на деревья. Одной собаке ни за что не задавить взрослой дикой кошки - она чрезвычайно живуща, как говорят простолюдины; и действительно, не видавши, трудно поверить, чтоб это живот­ное, по-видимому нежное, тонкое, тщедушное, могло пере­носить страшные побои. Часто дикая кошка, раненная пулей, с торчащими из раны внутренностями, получив несколько тяпков от собачьих зубов и столько же полновесных ударов от охотника, облитая вся кровью, еще сердито защищается и не поддается освирепевшим собакам. Только смертельная рана в го­лову или грудь винтовочной пулей принудит дикую кошку упасть с дерева. Менее же вредная рана заставит охотника выстрелить в кошку еще раз, ибо она, полумертвая, падая с дерева от первой пули, успеет захватиться своими острыми крючковатыми когтя­ми за ветви и, быть может, повиснет на воздухе, но все-таки не упадет на землю; если же она как-нибудь оборвется, то, упав на пол, никогда не ушибется, потому что она успеет в воздухе пере­вернуться из невыгодного положения и упадет всегда на ноги, а собравшись с силами, снова тотчас заскочит на дерево. Случается, что она, будучи ранена, полетит с дерева, успеет пойматься ког­тями за ветки, повиснет на них, держась иногда одним когтем, пропадет в таком положении и все-таки не упадет на землю.

Лесную дикую кошку труднее задавить собаками, но легче убить из ружья, нежели степную, ибо первая, завидя собак, тот­час старается скрыться в какую-нибудь щель, пустоту, глубоко забиться в трещину, залечь в выгара под корни больших дерев, заскочить на мохнатое дерево и прочее, тогда как широкая голая степь этих удобств не представляет, там одно спасение - скоро попавшаяся чужая или своя нора.

Дикая кошка, застигнутая собакою врасплох, тотчас храбро защищается: ложится на спину или садится на зад, прыскает и жестоко царапается; если же видит врага по своим силам, напри­мер молодую неопытную и боязливую собаку, то, чтобы скорее прогнать ее, сама еще с ожесточением бросается на своего врага и часто успевает в своем намерении.

Дикая кошка зла и отважна, при обороне не боится чело­века, почему к раненой кошке или растянутой собаками охотни­ку не следует подходить зря, тем более без всякой обороны. Го­лос диких кошек ничем не отличается от дворовых; они так же мяукают и урчат, как домашние, только как-то грубее и дичее. Во время течки, бывающей у них обыкновенно в феврале месяце и редко в первой половине марта, часто слышат их голоса, особен­но по ночам, которые, раздаваясь по лесу, кажутся чем-то осо­бенным, диким, волшебным, наводящим страх и уныние на робкую, а тем более суеверную душу... Не служили ли отчасти и эти дикие звери началом создания лесовиков и других мифи­ческих образов в пылком воображении суеверного простолюди­на?! В здешнем крае дикие кошки держатся преимущественно около россыпей и утесов, в скармакАх, как говорят некоторые промышленники, выражаясь туземно, в удалении от жилых мест. Они поселяются обыкновенно в расселинах утесов, в пустотах между плитами и валунами россыпей, в пещерах, а на ровных местах более в древесных дуплах; в степях же - по оврагам, в земляных трещинах и редко в тарбаганьих норах. Дикая кош­ка пуглива и недоверчива, а потому, почуяв хотя случайное приближение к ее гнезду, она тотчас переменяет место своего жительства и переселяется в другое, хотя иногда и неподалеку от первого; особенно она это делает в то время, когда у нее есть котята, которых она переносит в зубах, если они малы, или уводит, буде велики. Когда же она заметит, что человек только раз побывал около старого ее гнезда, как бы не имея злого умыс­ла на ее шкуру, она иногда возвращается на старое пепе­лище.

Во время их течки за одной кошкой ходят по нескольку ко­тов, которые жестоко ссорятся между собой за любовь самки, так что кровь льется из тела и шерсть летит клочьями, а сколько при этом шуму и крику! Словом, в этом случае дикие кошки ни­сколько не отличаются от домашних, а по образу жизни сходны с рысью и частью соболем. При неравной драке слабейший обыкновенно спасается бегством на деревья, но победитель нередко преследует его и там, так что тот несчастный любовник поневоле оставляет свои замыслы на сладострастные супру­жеские связи и поспешно убирается куда-нибудь подальше от своего сильного соперника. Совсем другое бывает, если самцы равносильны; жаркая драка продолжается между ними до тех пор, пока они оба выбьются из сил и, окровавленные, оборван­ные, машинально разойдутся в стороны до новых припадков сладострастия и заискивания расположения и ласки прекрасной особы. Эта последняя, оплодотворившись с котами, ходит чрева­тою 9 недель и к концу апреля или в начале мая приносит уже молодых, которые родятся слепыми в числе 3-х, 4-х и редко пяти. Маленькие котята, проглянув и немного окрепнув, очень красивы, резвы, игривы и грациозны. Воспитание молодых котят чрезвычайно сходно с выкармливанием молодых рысей.

Дикие кошки питаются преимущественно живностью, а па­даль, или Упадь, как здесь говорят, едят только в случае крайно­сти; они вполне хищные животные, ибо растительной пищи вовсе не едят. Мелким птичкам, тетеревам, куропаткам, рябчикам и глухарям они наносят страшный вред, пожирая не только мо­лодых птенцов и ловя маток, но и таская их яйца. Полевых мы­шей они потребляют во множестве, особенно степные кошки; ловят даже зайцев, старых и молодых, и пожирают анжиган как у диких козуль, так и у кабарог. Большим зверям, например ко­зулям, сильные коты прыгают на спину и, как рыси, грызут заты­лок. После неудачного прыжка кошка более не преследует жи­вотных, а отыскивает новую добычу; она настолько велика и сильна, что без особого затруднения справляется с большими дикими козлами. На промысел дикие кошки выходят преиму­щественно ночью, а днем прячутся, хотя лесные кошки в местах уединенных любят сидеть и днем, притаившись на деревьях, откуда, высмотрев добычу, вдруг на нее бросаются с неимовер­ною быстротою. Одним словом, дикая кошка для мелких птичек и лесной дичи есть такой же бич, как лесная куница, а в ловле и пожирании мышей не уступит ловкости и аппетиту любой ли­сице. Некоторые промышленники утверждают, что им случалось добывать степных диких кошек, в которых они находили до 10 и более проглоченных мышей.

Мех диких кошек прочен и тепел, но по своей пестроте и мало­численности кошек малоупотребителен, а потому и цена на эти меха низкая, так что из первых рук шкуру дикой кошки можно купить за 50 и 60 коп. сер. Здесь меха диких кошек мало идут в продажу и потому не играют важной роли в торговле. Частью эта пушнина отправляется в Кяхту и там обменивается китайцам на их произведения, как-то: чай, канфы, полушелковицы, шелк и проч. На месте меха эти употребляются жителями края, преимущественно туземцами, на теплые шапки и воротники. Маньчжуры, да и вообще племена, живущие на границе с россий­скими владениями в пределах Китая, любят пестрые меха; рус­ские промышленники хорошо это знают и при случае сбывают им шкурки диких кошек и рысей за дорогую цену, так что шкурка дикой кошки нередко уходит за 3 рубля серебром. Мясо диких кошек в пишу не употребляется даже и здешними инородцами.

В Забайкалье за дикими кошками особого промысла нет по их редкости и малому значению в торговле. В южной его поло­вине их добывают случайно в различные поставушки, устроенные для ловли других зверей. Чаще всего они попадают в козьи огород­ные пасти (смотри статью «Козуля»), реже на козьи, волчьи, лисьи и каборожьи луки, особых же ловушек собственно для диких ко­шек здесь почти не приготовляют. Разве, найдя их гнездо, некото­рые делают около самого лаза или на тропе, по которой зверь обыкновенно ходит, какие-нибудь ловушки, как-то: ставят капка­ны, рубят пасти, но кошли в них мало попадают, они хитры и не­доверчивы, а промышленники, быть может, не мастера этого дела.

Само собою разумеется, что сибирский промышленник, слу­чайно встретившись с дикой кошкой, никогда не пропустит удоб­ного случая убить ее из винтовки, а найдя свежий ее след, пустить на него собак, отыскать кошку, загнать ее на дерево и убить или затравить собаками. В тех местах, где они водятся в изобилии, охотники подманивают их, как лисиц, на писк, сходный с писком мышей, и бьют их из ружей, потому что дикие кошки, заслыша его, тотчас являются к охотнику, но, заметя ошибку, мгновенно убегают, почему стрелку нужно быть наготове и при первом удоб­ном случае стрелять нимало не медля; в противном случае, ис­пугав кошку, трудно отыскать ее вторично. Словом, охота на ди­ких кошек чрезвычайно сходна с охотою на рысей.

Мне никогда не случалось стрелять по дикой кошке, вероятно, потому только, что я мало жил в тех местах, где они водятся, но убитых и задавленных собаками я видел много.

Однажды в окрестностях А-го серебряного рудника раннею осенью ходил я за рябчиками; перемерил уже много крутых и лесистых гор, перешел несколько узких логов с шумящими гор­ными речками, хотел уже отправиться домой, потому что устал как собака, как говорится, ибо я с самого раннего утра таскал на себе ягдташ, набитый рябчиками и сухой закуской. Взойдя на небольшую горку, к которой с левой руки прилегал небольшой скалистый утес, сел отдохнуть, закурил походную свою трубку и стал поглядывать своего товарища, который, по моему расчету, должен был быть недалеко от этого места. Прошло с полчаса; я от­дохнул, но досадовал, что не идет мой товарищ, потому что стало уже смеркаться; я встал, раскрыл уже рот и только хотел погром­че подать ему голос, как вдруг саженях в 30 от меня я увидел дикую кошку, тихо пробирающуюся к утесу с какой-то ношей во рту. Я едва удержался, схватил ружье и хотел в нее выстрелить, но собака моя, тоже заметив ее, не дождалась выстрела и броси­лась к ней; кошка, услыхав шум, мгновенно скрылась в чаще...