В «подошве» Таймырских тундр

Где-то позади остался Енисей. Мы уже пересекали его, подлетая к Норильску. На Ми-8 мы тянули над оз. Лама и речкой, с каким-то тайским названием Макчангда, к северо-востоку. Узкое и длинное, оно изломами, как морской фьорд, вгрызалось в горные кряжи. Ниже его по всему юго-западу плато Путорана во множестве разбегались такие же стиснутые гранитами водоёмы: озёра Глубокое, Собачье, Кета...

На карте отроги Путорана, подпирающие с юга Северо-Сибирскую низменность, выглядят, как изогнутый хребет гигантского ящера. Множеством рек сочится этот хребет, наполняя хрустальной водой р. Хету, несущую её в Хатангский залив. Здесь раскинулись промысловые угодья госпромхоза «Таймырский».

База оказалась много благоустроеннее, нежели мы предполагали. На возвышении у излуки Маймечи стояло две бревенчатых избы, вместительный лабаз и крепкий сарай для вездеходов, лодок и прочих хознужд. Поодаль сруб под ГСМ и два кунга на широких полозьях приткнулись сбоку сарая. Здесь постоянное место пятой бригады. О нашем прибытии бригадир был извещён, а мы доставили для охотников груз. На базе бригадир оказался один. Лохматая собака, тявкнув для приличия пару раз, радостно носилась вокруг умолкшего вертолёта.

Павел Степанович и бригадир Фёдор Эспек знакомы давно. В Норильске мы слышали, что «научников» охотники Таймыра уважают -- летают часто и наводку им об оленьих скопления всегда дают точную. Дни уже были короткие и П. Сибирцев с лётчиками торопились засветло в Хатангу, утром они вылетят к предгорьям Бырранга и, облетев бассейн Пясины, возвратятся в Норильск. Очередной визит они совершат сюда дней через десять, чтобы перебросить нас к Котую и обратно. Несмотря на старания Фёдора, хлопотавшего у стола, наш покровитель и лётчики, наскоро отведав свежей оленьей печенки и жареного сига, через полчаса засобирались. Федор из вежливости вопросов не задавал, но весь его вид говорил, что от «науки» он хочет услышать главное – где олени?

Все 350 км пути мы, не отрываясь от иллюминаторов, всматривались в безбрежие тундры, но больших скоплений не обнаружили. Лишь в районе левобережья Хеты разглядели приличное стадо голов в 150-200. Об этом, благодаря за хлеб-соль, Сибирцев и сказал промышленнику: «Видно, задерживается олень. А это только лёгкий авангард. Думаю, «голова» где-то у Агапы или Янгоды. День-два – дадим знать». С тем и улетели.

Нам же спешить было некуда. Мы устроились в отведённой избе и вышли осмотреться. К северу в окоём тундре тянулась укатанная колея. Это, пояснил хозяин охотничьей точки, тракторный маршрут к переправам. Там сейчас караулят Коля Чарма и Петрован Бети, а четвертый «диковщик», долган Леонтий Увачан проверяет сети. Всё короткое лето и вплоть до ледостава они ловят рыбу. Только со стужей они переберутся в подзону лесотундры и северной тайги на промысел песца и другого пушного зверя. Потом до начала марта будут отогревать бока по теплым избам в посёлке, латать и чинить имущество и ждать «белой диковки».

В этих широтах лето заканчивается уже в конце августа. С непривычки трудно понять, что здесь всего 75 дней в году температура держится на отметке +5 ºС, а 30 дней +10 ºС, при среднегодовой -10-12 ºС. Но случаются и максимумы тепла до +30 ºС, а холода до -55 ºС.

Фёдор рассказывал, что в такие морозы плюнешь, а на землю падает уже льдинка, дыхание шуршит, а пурга такая – в метре ничего не видно. В правдивости мы не сомневались, но всё время, проведённое с «диковщиками» в тундре, ощущали их незлобивое желание нагнать на нас страху. Хотя, скрывать нечего, всё, что совершенно просто и естественно для них, нам нередко представлялось на грани человеческих возможностей. Как бывший моряк, скажу, что ощущение тундры также грандиозно, как и океана. Но начало осени здесь совершенно фантастическое. До первых ветров и снежных зарядов тундра ещё раз вспыхивает, прежде чем на долгие девять месяцев укрыться белым саваном. Голубику сменила морошка и брусника. Устаёшь нагибаться, выдёргиваешь целый куст и на ходу с наслаждением впитываешь освежающий аромат свежей мякоти. И грибы, грибы, грибы.

От базы к северу тундра сплошь заболоченная, со множеством озёр и протоков. Туда, пока есть окно в «диковке», мы и уговорили Фёдора доставить нас моторной лодкой. Конец дня мы готовились к отплытию.

Долган Леонтий принёс сигов, гольцов и хариусов. Пойманную рыбу охотники вялят. Вечером для нас была устроена банька, а утром мы легко шли по течению Маймечи. Река всё время петляла, образуя косы и отмели, на которых, как нам казалось, должны были собираться перед отлётом кулики. Но нигде ничего не выдавало их присутствия.

Километров через пятнадцать Федор свернул в какую-то протоку, и вскоре мы оказались в довольно длинном и мелководном озере. Дыхание перехватило сразу, как только моторка вынырнула из теснин рукава - на всём пространстве мелководье покрывала табунящаяся птица.