tvi55
Команда форума
- Регистрация
- 27/05/08
- Сообщения
- 3 847
- Реакции
- 1 602
- Адрес
- Санкт-Петербург
- Для знакомых
- Владимир Иванович
- Охочусь с
- 1994
- Оружие
- ИЖ-27М, ОП СКС 7.62х39
- Собака(ки)
- Английский кокер спаниель
Почему людям очень нравится читать мемуары солдат с фронта: причем как наших, так и немецких ? Информация, хоть и субъективная, но правдивая и не пережеванная, как у современных "писак". Сегодня я хочу рассказать о воспоминаниях Ивана Митрофановича Новохацкого . Сам я с интересом прочитал эти мемуары, и Вам советую.
Иван Митрофанович прошел Великую Отечественную Войну в артиллерийских войсках, причем он успел попробовать себя на разных должностях: от командира взвода связи, до командира батареи. Уникальность его мемуаров, по крайне мере для меня, состоит в том, что он много внимания уделяет именно фронтовому быту.
Иван Митрофанович Новохацкий (слева).1944 год. Фото в свободном доступе. Вот небольшое вступление, о том участке фронта, где побывал Иван Митрофанович:
« Летом и осенью 1942 года Северо-Западный фронт вел тяжелые бои. Местность здесь была крайне неблагоприятной для ведения боевых действий — лесисто-болотистая. Северо-Западный фронт образовался с начала войны из состава Прибалтийского военного округа. Он прикрывал направление на Ленинград с юго-запада и на Москву с северо-запада. К моменту моего прибытия на передовую, то есть к декабрю 1942 года, фронт вел тяжелые бои на рубеже озеро Ильмень — город Хаем. »
Несмотря на все недостатки ведения боя в лесисто-болотистой местности в виде комаров, постоянной сырости и холода, были и преимущества. На первую половину войны, основным "козырем" немцев были танковые и моторизированные соединения. Подобная местность очень ограничивала использование таких подразделений.
« Весь 1942 год и начало 1943-го здесь шли ожесточенные бои. Наши войска постоянно атаковали противника, а он уже приспособился к этим атакам, укрепил свои позиции, и мы не смогли продвинуться ни на шаг. Впечатление такое, что это была мясорубка, которая ежедневно перемалывала наши дивизии. Технику и в первую очередь наши танки применять было нельзя. Мы удивлялись и даже про себя возмущались тем, что атаки велись прямолинейно и практически в одном месте. И только после войны я уяснил, что это были атаки вынужденные, чтобы противник не смог снять с нашего направления хотя бы часть своих войск для переброски их на сталинградское направление или на Кавказ, где также шли ожесточенные бои.Ценой огромных потерь фронту удалось эту задачу выполнить. Помимо обычных полевых войск здесь сражались морские бригады с Дальнего Востока. Помню колонны матросов в черных бушлатах и шинелях, немцы называли их «черная смерть». Проходило четыре-пять дней, и от полнокровной бригады оставалось несколько человек, которые на двух-трех санях уезжали в тыл. Дивизии за одну-две недели теряли до 80 процентов своего состава. »
Советское ПТО. Фото в свободном доступе.
Когда я читал немецкие мемуары, там пишут о похожей ситуации. Это еще раз доказывает, что война шла "на износ", к чему Вермахт был совершенно не готов.
Особенно сложно в таких условиях было осуществлять снабжение армии. Как ты подвезешь припасы, которых требовалось очень много если вокруг километры болотной жижи и практически полное отсутствие дорог?
« У нас такой дороги не было (узкоколейки), подвоз осуществлялся автотранспортом. Дороги, даже в сухое время года, были труднопроходимыми, особенно в заболоченных местах. А в весеннюю распутицу местность становилась сплошным болотом, по которому транспорт двигаться практически не мог. В связи с этим к фронту была построена«лежневка». Вначале поперек пути клали сплошной настил из бревен, а на них сверху крепились продольные бревна, верхняя часть которых стесывалась. В связи с трудностями подвоза фронт постоянно испытывал недостаток боеприпасов и продовольствия. А весной подвоз вообще осуществлялся с большим трудом и на фронте была самая настоящая голодовка. Откапывали из-под снега убитых зимой лошадей . Но и это было редкой удачей. Солдаты пухли от голода. Варили кашу из березовой коры. В общем, кто как мог выходил из положения. »
Северо-Западный фронт. Воины-лыжники окружают лес, в котором засели немцы. Конец 1942 года. Фото в свободном доступе.
Вот интересный фрагмент воспоминаний автора, о том как он попал на этот участок фронта и как проходило его знакомство с сослуживцами:
« К вечеру я нашел тыловые подразделения полка, куда был назначен. Они располагались в сосновом лесу, впрочем, лес там был почти сплошь. Война есть война, некогда, да и некому было разбираться в том, что я закончил артиллерийское училище, а не училище связи. Мне коротко объяснили задачу: обеспечивать командира полка, вернее, его наблюдательный пункт (НП) и штаб полка телефонной связью с дивизионами. Взвод, которым мне предстояло командовать, находился в действии, то есть в боевом порядке. Естественно, что знакомиться с ним пришлось в ходе боев. Поздно вечером в блиндаже под свет кабеля соорудили «праздничный стол».
Где-то взяли пару ящиков из-под снарядов, накрыли их плащ-палаткой, открыли банки с консервами. Тогда большой популярностью пользовалась американская тушенка, которую солдаты в шутку называли «вторым фронтом». Всего было четыре-пять человек и я. Я еще, по правде говоря, не пил, только глотнул раза два и сидел слушал солдатские байки. Мои подчиненные после выпивки хвалились друг перед другом о воровских делах. Один рассказывал, как ограбил универмаг, другой — сберкассу и т. д. Сержант Зина слушал, слушал, потом, ударив ложкой о ящик, заявил, что он был атаманом банды на Холодной горе в Харькове. Там есть такой район и сейчас. Я сидел в углу и думал: куда я попал — не взвод, а бандитская малина.Угомонившись, все улеглись спать, вместе с ними и я, думая, что многое из того, что я слышал, они сочинили. Но в последующем у командира батареи (им был старший лейтенант Корейша) я узнал, что это было правдой. Полк летом получил пополнение, прибывшее арестантским эшелоном из мест заключения. Все они были уголовниками и ни одного политического. »
Северо-Западный фронт. Орудийный расчет ведет огонь по врагу. Фото в свободном доступе.
На удивление, несмотря на подобный контингент, проблем с ними не было.Но вот один занимательный случай описанный автором: « Однажды я заметил, что один из солдат прячет от меня лицо, которое было порядком разбито, почернело и опухло. Попытки выяснить, в чем дело, заканчивались заверениями солдата в том, что во время обстрела он упал и ударился лицом. Такое вполне могло произойти. Но, подозревая, что тут что-то не так, я начал допытываться у Зины: «В чем дело?» Он сначала замялся, но потом рассказал, что этот солдат — бывший вор-карманник. Они, бывшие настоящие воры и бандиты, презирали таких. Но дело было не в этом. Он был уличен в воровстве пайки хлеба, за что и был избит. »
Заправка горючим советского Штурмовика «ИЛ-2» Северо-Западный фронт. Фото в открытом доступе.
Как я уже говорил, что Иван Митрофанович очень занятно расписывал быт в условиях фронта. Глухих лесах и болтах, помимо немцев, было еще две большие проблемы: нехватка провизии и поддержание гигиены солдат. Вот что об этом пишет автор:
« С продуктами было трудно. Хлеб делили поровну на всех, и кто-либо один, отвернувшись, говорил, какой кусок кому. А так как большинство солдат постоянно были на дежурстве по телефонным точкам или занимались ремонтом телефонной линии, то паек хлеба лежал в блиндаже до их прихода. Питание на передовой было, как правило, два раза в сутки: утром до рассвета, когда темно и противник не видит, и вечером, когда наступает темнота . Вообще, повседневный быт на фронте был самым примитивным. Весь день идет ожесточенный бой, и только успевай делать свое дело, о котором я расскажу ниже.
Вечером обычно бой затихает, надо где-то обсушиться и отдохнуть. Наш блиндажик никакой печки не имел. Сушились у костра, а чтобы противник не заметил, устраивали его где-нибудь возле корней вывороченного дерева или в воронке, если там нет воды, а иногда делали из елового лапника что-то наподобие шалаша и там у небольшого костра сушились. Здесь же избавлялись и от вшей, которых было немало, а у некоторых они буквально кишели. Снимали нательную рубашку или кальсоны и держали над костром, пока вши как следует не «прожарятся». Эту же процедуру проделывали и с верхним обмундированием. Однако шинель или полушубок над костром не натянешь, и вши там оставались. Днем, пока бегаешь, не чувствуешь, а ночью они донимали.
В баню ходили не чаще одного раза в месяц. Баня представляла собой огороженную ветками небольшую площадку, на землю клали лапник. Всю одежду, кроме ремня и сапог, сдавали на прожарку, которой служила обыкновенная железная бочка. На дно бочки наливали немного воды, клали чурки и решетку из прутьев, на нее ложилось обмундирование. Бочка размещалась над костром. Вода в бочке кипела, и горячим паром пропаривалась одежда. Эта процедура длилась один час. На это время каждому давали ведро горячей воды для мытья. Естественно, большую часть времени приходилось нагишом танцевать на холоде, особенно зимой. В солдатском и офицерском обиходе не было никаких постельных принадлежностей. Шинель или полушубок, плащ-палатка, вещмешок — вот и все «приданое». Если удавалось втиснуться в блиндажик, то спали вповалку, прижавшись друг к другу, чтобы было теплей. Иногда, если позволяла обстановка, с вечера раскладывали костер, вернее, до наступления темноты. Когда земля под костром нагревалась, угли разгребали, клали лапник и ложились, укрывшись плащ-палаткой. Так было теплее, чем в нетопленом блиндаже. Туалетных принадлежностей тоже, как правило, не было. Хорошо, если удавалось утром сполоснуть из лужи или болота лицо, утершись полой шинели. Большинство были чумазые от копоти костров. В общем, быт был самым примитивным. »
Подбитый немецкий танк на Северо-Западном фронте. Фото в свободном доступе.
В конце, я бы хотел немного рассказать о передовой и о самих боевых действиях на данном участке фронта. Из-за непроходимой местности, все боевые действия велись в основном силами пехоты. Серьезных изменений фронта не происходило, опять же из-за местности. Но бои происходили практически непрерывно. Противники пытались вымотать друг друга непрерывными локальными атаками:
« В первый же день мои представления о фронте полностью подтвердились. С рассветом начался ожесточенный бой. Наши войска пытались атаковать противника. Тот, естественно, всеми огневыми средствами отражал наше нападение. Грохот канонады нашей артиллерии и минометов сливался с грохотом разрывов вражеских снарядов и мин, треск пулеметных, автоматных и ружейных выстрелов, крики «ура!», ругань, крики и стоны раненых — все это сливалось в сплошной тяжелый грохот боя. Эту «музыку» дополняли воздушные бои в небе, яростные бомбежки и штурмовые удары вражеской авиации. Вблизи переднего края лес был очень сильно избит снарядами и бомбами. Большинство деревьев сломано или срезано осколками на разной высоте. Земля была изрыта окопами, почти сплошь усеяна воронками от бомб и снарядов. В воздухе постоянно висел смрад от разрывов снарядов, мин, бомб, пожаров.
Раненые, как правило, сами добирались до ближайших медпунктов, а это полтора-два километра, — где ползком, где на попутной повозке. Санитары были заняты только тяжелыми ранеными, теми, кто не мог самостоятельно доползти. Убитых, а их было много, хоронили тут же. Впрочем, хоронили — слишком громко сказано. Помню, в одном месте был родник, метров 300–400 от передовой. Солдаты ближайших подразделений пробирались туда, чтобы набрать котелок воды. Вражеский снайпер, укрывшись где-то, очевидно на нейтральной территории, делал свое черное дело. Когда я подошел туда, возле родника лежало уже четыре или пять трупов. Я сначала не понял, в чем дело, глотнул немного и пошел дальше. Отойдя шагов 20–30, я услышал щелчок пули и обернулся. Пуля достала очередную жертву, после меня подошедшую к роднику.»
Картина боев во время Второй Мировой Войны постоянно менялась, в зависимости от колебаний фронта. Одно и то же подразделение могло штурмовать улицы города, вести позиционную окопную войну, участвовать в грандиозных маневрах на равнине и вести изматывающие атаки как в этих мемуарах. Чтобы иметь представление о Великой Отечественной Войне, требуется читать мемуары разных авторов, разных армий с разных частей фронта.
https://pulse.mail.ru/article/kuda-...ttps://pulse.mail.ru&utm_source=pulse_mail_ru
Иван Митрофанович прошел Великую Отечественную Войну в артиллерийских войсках, причем он успел попробовать себя на разных должностях: от командира взвода связи, до командира батареи. Уникальность его мемуаров, по крайне мере для меня, состоит в том, что он много внимания уделяет именно фронтовому быту.
Иван Митрофанович Новохацкий (слева).1944 год. Фото в свободном доступе. Вот небольшое вступление, о том участке фронта, где побывал Иван Митрофанович:
« Летом и осенью 1942 года Северо-Западный фронт вел тяжелые бои. Местность здесь была крайне неблагоприятной для ведения боевых действий — лесисто-болотистая. Северо-Западный фронт образовался с начала войны из состава Прибалтийского военного округа. Он прикрывал направление на Ленинград с юго-запада и на Москву с северо-запада. К моменту моего прибытия на передовую, то есть к декабрю 1942 года, фронт вел тяжелые бои на рубеже озеро Ильмень — город Хаем. »
Несмотря на все недостатки ведения боя в лесисто-болотистой местности в виде комаров, постоянной сырости и холода, были и преимущества. На первую половину войны, основным "козырем" немцев были танковые и моторизированные соединения. Подобная местность очень ограничивала использование таких подразделений.
« Весь 1942 год и начало 1943-го здесь шли ожесточенные бои. Наши войска постоянно атаковали противника, а он уже приспособился к этим атакам, укрепил свои позиции, и мы не смогли продвинуться ни на шаг. Впечатление такое, что это была мясорубка, которая ежедневно перемалывала наши дивизии. Технику и в первую очередь наши танки применять было нельзя. Мы удивлялись и даже про себя возмущались тем, что атаки велись прямолинейно и практически в одном месте. И только после войны я уяснил, что это были атаки вынужденные, чтобы противник не смог снять с нашего направления хотя бы часть своих войск для переброски их на сталинградское направление или на Кавказ, где также шли ожесточенные бои.Ценой огромных потерь фронту удалось эту задачу выполнить. Помимо обычных полевых войск здесь сражались морские бригады с Дальнего Востока. Помню колонны матросов в черных бушлатах и шинелях, немцы называли их «черная смерть». Проходило четыре-пять дней, и от полнокровной бригады оставалось несколько человек, которые на двух-трех санях уезжали в тыл. Дивизии за одну-две недели теряли до 80 процентов своего состава. »
Когда я читал немецкие мемуары, там пишут о похожей ситуации. Это еще раз доказывает, что война шла "на износ", к чему Вермахт был совершенно не готов.
Особенно сложно в таких условиях было осуществлять снабжение армии. Как ты подвезешь припасы, которых требовалось очень много если вокруг километры болотной жижи и практически полное отсутствие дорог?
« У нас такой дороги не было (узкоколейки), подвоз осуществлялся автотранспортом. Дороги, даже в сухое время года, были труднопроходимыми, особенно в заболоченных местах. А в весеннюю распутицу местность становилась сплошным болотом, по которому транспорт двигаться практически не мог. В связи с этим к фронту была построена«лежневка». Вначале поперек пути клали сплошной настил из бревен, а на них сверху крепились продольные бревна, верхняя часть которых стесывалась. В связи с трудностями подвоза фронт постоянно испытывал недостаток боеприпасов и продовольствия. А весной подвоз вообще осуществлялся с большим трудом и на фронте была самая настоящая голодовка. Откапывали из-под снега убитых зимой лошадей . Но и это было редкой удачей. Солдаты пухли от голода. Варили кашу из березовой коры. В общем, кто как мог выходил из положения. »
Северо-Западный фронт. Воины-лыжники окружают лес, в котором засели немцы. Конец 1942 года. Фото в свободном доступе.
Вот интересный фрагмент воспоминаний автора, о том как он попал на этот участок фронта и как проходило его знакомство с сослуживцами:
« К вечеру я нашел тыловые подразделения полка, куда был назначен. Они располагались в сосновом лесу, впрочем, лес там был почти сплошь. Война есть война, некогда, да и некому было разбираться в том, что я закончил артиллерийское училище, а не училище связи. Мне коротко объяснили задачу: обеспечивать командира полка, вернее, его наблюдательный пункт (НП) и штаб полка телефонной связью с дивизионами. Взвод, которым мне предстояло командовать, находился в действии, то есть в боевом порядке. Естественно, что знакомиться с ним пришлось в ходе боев. Поздно вечером в блиндаже под свет кабеля соорудили «праздничный стол».
Где-то взяли пару ящиков из-под снарядов, накрыли их плащ-палаткой, открыли банки с консервами. Тогда большой популярностью пользовалась американская тушенка, которую солдаты в шутку называли «вторым фронтом». Всего было четыре-пять человек и я. Я еще, по правде говоря, не пил, только глотнул раза два и сидел слушал солдатские байки. Мои подчиненные после выпивки хвалились друг перед другом о воровских делах. Один рассказывал, как ограбил универмаг, другой — сберкассу и т. д. Сержант Зина слушал, слушал, потом, ударив ложкой о ящик, заявил, что он был атаманом банды на Холодной горе в Харькове. Там есть такой район и сейчас. Я сидел в углу и думал: куда я попал — не взвод, а бандитская малина.Угомонившись, все улеглись спать, вместе с ними и я, думая, что многое из того, что я слышал, они сочинили. Но в последующем у командира батареи (им был старший лейтенант Корейша) я узнал, что это было правдой. Полк летом получил пополнение, прибывшее арестантским эшелоном из мест заключения. Все они были уголовниками и ни одного политического. »
Северо-Западный фронт. Орудийный расчет ведет огонь по врагу. Фото в свободном доступе.
На удивление, несмотря на подобный контингент, проблем с ними не было.Но вот один занимательный случай описанный автором: « Однажды я заметил, что один из солдат прячет от меня лицо, которое было порядком разбито, почернело и опухло. Попытки выяснить, в чем дело, заканчивались заверениями солдата в том, что во время обстрела он упал и ударился лицом. Такое вполне могло произойти. Но, подозревая, что тут что-то не так, я начал допытываться у Зины: «В чем дело?» Он сначала замялся, но потом рассказал, что этот солдат — бывший вор-карманник. Они, бывшие настоящие воры и бандиты, презирали таких. Но дело было не в этом. Он был уличен в воровстве пайки хлеба, за что и был избит. »
Заправка горючим советского Штурмовика «ИЛ-2» Северо-Западный фронт. Фото в открытом доступе.
Как я уже говорил, что Иван Митрофанович очень занятно расписывал быт в условиях фронта. Глухих лесах и болтах, помимо немцев, было еще две большие проблемы: нехватка провизии и поддержание гигиены солдат. Вот что об этом пишет автор:
« С продуктами было трудно. Хлеб делили поровну на всех, и кто-либо один, отвернувшись, говорил, какой кусок кому. А так как большинство солдат постоянно были на дежурстве по телефонным точкам или занимались ремонтом телефонной линии, то паек хлеба лежал в блиндаже до их прихода. Питание на передовой было, как правило, два раза в сутки: утром до рассвета, когда темно и противник не видит, и вечером, когда наступает темнота . Вообще, повседневный быт на фронте был самым примитивным. Весь день идет ожесточенный бой, и только успевай делать свое дело, о котором я расскажу ниже.
Вечером обычно бой затихает, надо где-то обсушиться и отдохнуть. Наш блиндажик никакой печки не имел. Сушились у костра, а чтобы противник не заметил, устраивали его где-нибудь возле корней вывороченного дерева или в воронке, если там нет воды, а иногда делали из елового лапника что-то наподобие шалаша и там у небольшого костра сушились. Здесь же избавлялись и от вшей, которых было немало, а у некоторых они буквально кишели. Снимали нательную рубашку или кальсоны и держали над костром, пока вши как следует не «прожарятся». Эту же процедуру проделывали и с верхним обмундированием. Однако шинель или полушубок над костром не натянешь, и вши там оставались. Днем, пока бегаешь, не чувствуешь, а ночью они донимали.
В баню ходили не чаще одного раза в месяц. Баня представляла собой огороженную ветками небольшую площадку, на землю клали лапник. Всю одежду, кроме ремня и сапог, сдавали на прожарку, которой служила обыкновенная железная бочка. На дно бочки наливали немного воды, клали чурки и решетку из прутьев, на нее ложилось обмундирование. Бочка размещалась над костром. Вода в бочке кипела, и горячим паром пропаривалась одежда. Эта процедура длилась один час. На это время каждому давали ведро горячей воды для мытья. Естественно, большую часть времени приходилось нагишом танцевать на холоде, особенно зимой. В солдатском и офицерском обиходе не было никаких постельных принадлежностей. Шинель или полушубок, плащ-палатка, вещмешок — вот и все «приданое». Если удавалось втиснуться в блиндажик, то спали вповалку, прижавшись друг к другу, чтобы было теплей. Иногда, если позволяла обстановка, с вечера раскладывали костер, вернее, до наступления темноты. Когда земля под костром нагревалась, угли разгребали, клали лапник и ложились, укрывшись плащ-палаткой. Так было теплее, чем в нетопленом блиндаже. Туалетных принадлежностей тоже, как правило, не было. Хорошо, если удавалось утром сполоснуть из лужи или болота лицо, утершись полой шинели. Большинство были чумазые от копоти костров. В общем, быт был самым примитивным. »
Подбитый немецкий танк на Северо-Западном фронте. Фото в свободном доступе.
В конце, я бы хотел немного рассказать о передовой и о самих боевых действиях на данном участке фронта. Из-за непроходимой местности, все боевые действия велись в основном силами пехоты. Серьезных изменений фронта не происходило, опять же из-за местности. Но бои происходили практически непрерывно. Противники пытались вымотать друг друга непрерывными локальными атаками:
« В первый же день мои представления о фронте полностью подтвердились. С рассветом начался ожесточенный бой. Наши войска пытались атаковать противника. Тот, естественно, всеми огневыми средствами отражал наше нападение. Грохот канонады нашей артиллерии и минометов сливался с грохотом разрывов вражеских снарядов и мин, треск пулеметных, автоматных и ружейных выстрелов, крики «ура!», ругань, крики и стоны раненых — все это сливалось в сплошной тяжелый грохот боя. Эту «музыку» дополняли воздушные бои в небе, яростные бомбежки и штурмовые удары вражеской авиации. Вблизи переднего края лес был очень сильно избит снарядами и бомбами. Большинство деревьев сломано или срезано осколками на разной высоте. Земля была изрыта окопами, почти сплошь усеяна воронками от бомб и снарядов. В воздухе постоянно висел смрад от разрывов снарядов, мин, бомб, пожаров.
Раненые, как правило, сами добирались до ближайших медпунктов, а это полтора-два километра, — где ползком, где на попутной повозке. Санитары были заняты только тяжелыми ранеными, теми, кто не мог самостоятельно доползти. Убитых, а их было много, хоронили тут же. Впрочем, хоронили — слишком громко сказано. Помню, в одном месте был родник, метров 300–400 от передовой. Солдаты ближайших подразделений пробирались туда, чтобы набрать котелок воды. Вражеский снайпер, укрывшись где-то, очевидно на нейтральной территории, делал свое черное дело. Когда я подошел туда, возле родника лежало уже четыре или пять трупов. Я сначала не понял, в чем дело, глотнул немного и пошел дальше. Отойдя шагов 20–30, я услышал щелчок пули и обернулся. Пуля достала очередную жертву, после меня подошедшую к роднику.»
Картина боев во время Второй Мировой Войны постоянно менялась, в зависимости от колебаний фронта. Одно и то же подразделение могло штурмовать улицы города, вести позиционную окопную войну, участвовать в грандиозных маневрах на равнине и вести изматывающие атаки как в этих мемуарах. Чтобы иметь представление о Великой Отечественной Войне, требуется читать мемуары разных авторов, разных армий с разных частей фронта.
https://pulse.mail.ru/article/kuda-...ttps://pulse.mail.ru&utm_source=pulse_mail_ru